Тестостерон занимает особое место среди анаболических стероидов. Это синтетический аналог важнейшего природного стероида, мужского полового гормона, имеющий точно такую же структуру. Структура тестостерона была определена еще в 1935 году. Эксперименты с ним проводились в сороковые и пятидесятые годы, и есть основания полагать, что многие рекорды тех времен пали не без его участия. Действие тестостерона хорошо изучено. Он дает выраженный анаболический эффект, то есть увеличение мышечной массы, и воздействует на нервную систему, снимая ощущение усталости и поднимая общий тонус и настрой, «боевой дух». Это можно почувствовать уже после нескольких инъекций, содержащих, как правило, 50 миллиграммов тестостерона в виде эфира органической кислоты, например, пропионовой. Есть инъекции с очень большой дозой - до 250 мг. В последние годы появились различные таблетированные формы тестостерона с дозами от 20 до 50 мг. Пожалуй, это единственный анаболик, употребляемый накануне старта. Побочные эффекты продолжительного применения тестостерона тоже хорошо известны - он планомерно угнетает выработку своего, эндогенного, тестостерона у мужчин. У женщин заметно грубеет голос и растут волосы на лице...

Тестостерон - такой, на первый взгляд, простой препарат - был и остается одной из самых сложных проблем в современном антидопинговом контроле. Проблема надежного определения тестостерона как допинга стояла всегда, и до конца никак и не решалась, так что без рассмотрения научных аспектов этой проблемы нам не обойтись. Природный тестостерон циркулирует в крови, интенсивно метаболизирует, превращаясь в так называемые 17-кето-метаболиты, прежде всего андростерон и его производные. Эти метаболиты выводятся с мочой, которую и отбирают для анализа на допинг. Самого тестостерона в ней очень мало. Допинговый, то есть полученный извне, тестостерон, также вовлекается в интенсивный метаболизм, все перемалывающий и перемешивающий, и через непродолжительное время как бы исчезает. Как тут доказать факт применения допинга? Ведь если регистрируюся пики метаболитов нандролона или станозолола - это допинг, положительная проба, этих пиков быть не должно вообщее. А вот появился пик тестостерона - здесь каким образом отличить тестостерон свой, эндогенный, от внешнего, экзогенного, то есть допингового? Ответа долго не было, так что до 1984 года тестостерон как допинг никак не определялся. Хотя и было известно, что после введения тестостерона его концентрация увеличивается, потом плавно снижается, однако эта динамика видна при лабораторном эксперименте. При допинговом контроле имеется всего одна проба с данной концентрацией. Измерение этой одной концентрации ничего не дает, так как естественный тестостерон присутствует в моче мужчин и женщин в довольно широком диапазоне концентраций - от 10 до 100 и более нанограмм на миллилитр.

Первым стал определять тестостерон профессор Манфред Донике, основатель и директор Института биохимии спорта - так он сам называл свою всемирно известную Антидопинговую лабораторию в Кельне. Он синтезировал реагент века - MSTFA, который превращал молекулы тестостерона, анаболических стероидов и их метаболитов в удобные для анализа соединения. Затем Донике принял важное и смелое решение - измерять не концентрацию тестостерона, а отношение концентраций тестостерона (Т) и эпитестостерона (Е), его природного изомера, роль которого и происхождение в то время были совершенно неизвестны. Введение тестостерона резко изменяла отношение Т к Е. За норму отношения Т/Е была взята единица. Хотя разброс значений Т/Е был тоже велик - от 0.1 до 3.5 и даже выше, тем не менее при Т/Е > 6 можно было утверждать, что это проба положительная. Чтобы набрать статистику для такого утверждения, были проделаны тысячи анализов. Каким-то невероятным образом Донике удалось увезти в Кельн все пробы «Б» (невскрытые контрольные пробы с мочой) с Московской Олимпиады-80. По тем временам эта была уникальная коллекция биопроб от элитных спортсменов, представляющих разные виды спорта. На ее основе было проведено сравнение распределения отношений Т/Е у популяции атлетов и обычных людей, и детально отработана процедура анализа. В итоге Манфред Донике, в то время Секретарь допинговой подкомиссии МОК, вводит, со свойственной ему решимостью, эту процедуру определения тестостерона на Олимпийских играх в Лос-Анжелесе в 1984 году, несмотря на сопротивление ряда ведущих специалистов, включая Дона Кетлина, директора Лос-Анжелесской Олимпийской лаборатории и основного оппонента Донике по проблеме определения тестостерона на всем протяжении их 10-летней совместной работы в МОК.

Основным аргументом оппонентов были ложноотрицательные результаты, получаемые при такой процедуре. То есть можно было применять тестостерон в достаточно эффективных дозах даже накануне старта, и при этом оставаться в пределах допустимого значения Т/Е. Это давало преимущество атлетам, у которых от природы была высокая концентрация эпитестостерона, и, соответственно, низкое отношение Т/Е, на уровне 0,1-0,5. Такие значения характерны для представителей азиатских стран. Даже несколько инъекций тестостерона не позволяли им достичь значения Т/Е, равного 6! Но по иронии судьбы первой жертвой новой процедуры стал японский волейболист. Он был первым - и последним на той печальной памяти Олимпиаде в Лос-Анжелесе, где из-за бойкота наши спортсмены не участвовали. Остальные положительные пробы так и остались тайной века - из гостиничного номера, где проживал Принц Александр де Мерод, глава Медицинской комиссии МОК, были украдены все документы и протоколы отбора проб, результаты анализов которых были положительными.

Потом появились первые ложноположительные результаты, что было просто неприемлемо. В Норвегии, а потом в Австралии были обнаружены индивидумы, у которых отношение Т/Е стабильно было в районе семи. За ними наблюдали достаточно долго - отношение оставалось неизменным. Последующие исследования в Швеции показали, что вероятность такого явления достаточно высока - один случай из 2000 - 3000. То есть средняя антидопинговая лаборатория могла в год давать один или два ложноположительных результата. Отметим, что в СССР тоже было как минимум двое таких уникумов, с высоким природным Т/Е, - один талантливый (далеко за 8 м ) прыгун в длину, другой фехтовальщик. Они были совершенно несправедливо «закопаны» в конце восьмидесятых годов.

Было решено отодвинуть границу положительных отношений Т/Е до 9, а тех, у кого было найдено отношение от 6 до 9 - наблюдать, то есть повторно и внезапно отбирать пробы. Как только отношение изменилось на несколько единиц в ту или другую сторону - все, проба положительная. Искусственно удержать отношение в принципе можно, принимая тестостерон с эпитестостероном в отношении 30:1 (тестостерон интенсивно метаболизирует, и только небольшая его часть выходит в неизмененном виде). Однако при этом резко изменяется концентрация самого эпитестостерона и ее отношение к концентрациям других природных стероидов. Так что выбор эпитестостерона как внутреннего биологического стандарта, сделанный Донике, был просто пророческим, его не оспаривали даже самые яростные противники метода. Но в целом процедура оставляла место для вопросов и споров.

Необходим был какой-то дополнительный метод, чтобы быть уверенным при подтверждении положительного результата на тестостерон. Финские ученые еще в семидесятые годов, наблюдая бодибилдеров, постоянно употреблявших анаболические стероиды, отметили, что у них изменяется стероидный профиль: уменьшается концентрация естественных андрогенных стероидов, искажаются соотношения между андрогенными и остальными стероидами. На хроматограмме, где стероиды представлены в виде характерной последовательности пиков различной интенсивности, это искажение профиля бросается в глаза. Количественный обсчет соотношений не составлял труда, и Донике сделал ставку на изучение стероидного профиля спортсменов как источника дополнительной информации, подтверждающей применение тестостерона и других сильных анаболиков. Действительно, это работало, но имелись существенные ограничения. Во-первых, все это было применимо только для мужчин. Разброс и циклические колебания соотношений гормонов в стероидном профиле женщин не позволяли задать статистически достоверные границы между нормой и отклонением от нее. А во-вторых, выработка природных мужских гормонов могла снижаться и оставаться в подавленном состоянии в результате перетренировки, на фоне болезни или соревновательных стрессов и нагрузок. То есть изменение профиля не является специфической реакцией только на анаболики. Но Донике упорно искал соотношения концентраций природных стероидов, наиболее чувствительные к воздействию анаболических стеродов, и верил в будущее этого подхода. В итоге его результаты анализа стероидного профиля показали, что 90 процентов победителей и призеров Сеульской Олимпиады в легкой атлетике применяли анаболические стероиды. И Донике это публично озвучил! Какой тогда поднялся вой! И хотя Донике был вынужден взять свои слова обратно, но в этой цифре, мне кажется, сомневаться не приходится. Удивительно еще, что не все 100% - видимо, были такие здоровые, что их профиль ничто не могло поколебать...

Несмотря на то, что стероидный профиль так и не стал признанным оружием в борьбе с допингом, однако это ружье неожиданно стрельнуло - и не один раз. Все любители легкой атлетики помнят Катрин Краббе, выдающуюся бегунью на короткие дистанции, бриллиант в короне звезд бывшей ГДР. В 1991 году она легко обыграла всех на Чемпионате мира в Токио, показав, кто станет наследницей Флоренс Гриффит-Джойнер в следующем году на Олимпийских играх в Барселоне. Естественно, перед Олимпиадой у нее неоднократно отбирались пробы в подготовительный период. И вот три пробы со сборов в Южной Африке попадают в кельнскую лабораторию - и у всех проб оказывается совершенно одинаковый стероидный профиль! Донике показал, что с точки зрения статистики такое совпадение совершенно невероятно, то есть пробы где-то подменили или как-то там намухлевали во время сдачи проб. Короче, во всех трех пробах оказалась одна и та же женская моча.

С точки зрения закона и прежде всего презумции невиновности этот случай ненаказуем, тем более что пробы отбирались в присутствии официально уполномоченного на такие действия представителя ИААФ, затем пару недель где-то хранились по холодильникам в отелях Африки, пока не попали в лабораторию в Кельн. То есть Краббе и оказавшейся в компании вместе с ней Грит Бройер, тоже звезде из ГДР и рекордсменки мира среди юниоров в беге на 400 м , - оправдываться было не нужно и собственно не в чем. Но Федерация легкой атлетики объединенной Германии в пылу разоблачений фармакологических допинговых программ бывшей ГДР восхотела свежей крови - и отстранила Краббе и Бройер от соревнований, поставив вопрос об их дисквалификации. Краббе подала в суд, и решение Федерации, поддержанное ИААФ, было отменено. Краббе продолжила подготовку к Барселоне, но тут ей коварно нанесли удар в спину - за два месяца до Игр у нее во внесоревновательной пробе обнаружили кленбутерол - крайне спорный, со спортивной точки зрения, препарат, возможно, обладающий некоторым анаболическим эффектом, но по структуре своей никак к стероидом не относящийся и не входивший в то время в Список запрещенных препаратов. Так вот, чтобы выпутаться из этой истории, Медицинская комиссия МОК с подачи ИААФ включает кленбутерол в Список запрещенных допинговых препаратов и на этом новообретенном основании дисквалифицирует Краббе и Бройер на четыре года! Бройер отсидела и вернулась, а вот красавица Краббе судилась, занималась автогонками, открыла магазин, даже начала бегать - но вернуться не смогла. Все происшедшее с Катрин Крабе - самая неприглядная станица в истории антидопингового контроля.

Второй раз стероидный профиль потребовался для решения проблемы 5-альфа-дигидротестостерона. Все помнят фантастические успехи китайских бегуний в 1993 году, когда на Чемпионате мира в Штутгарте они продемонстрировали такой финиш в беге на 3000 и 10000 метров , какой мог бы украсить и забег мужчин, мастеров спорта в этом виде. Через месяц на Всекитайских играх состоялось групповое побитие мировых рекордов как в предварительных забегах, так и в финалах. В прессе шли умильные репортажи об употреблении каких-то травок, пылинок, черепахового супа и бега на утренней заре в темпе 3.20 на километр. Весь мир затих и напрягся - что-то будет дальше?.. Дальше посыпались мировые рекорды в плавании - причем все китаянки шли на допинг-контроль смеясь: у всех одинаковые лица, одинаковая мускулатура и часто совпадающие имена. Невозможно было понять, кто пришел сдавать анализ на допинг! Но всему приходит конец - и японская лаборатория накрыла китайских пловчих на Азиатских играх в 1994 году! На основании изменения соотношений андростандиолов в стероидном профиле было показано, что все они употребляли дигидротестостерпон - самый мощный по анаболическому действию метаболит тестостерона. В плавании был большой скандал.

В легкой атлетике все обошлось. Рекорды остались, хотя сами рекордсменки стали показывать на удивление слабые результаты. А потом опять бежать быстро, как на Олимпиаде в Атланте, или очень бысто, как у себя в Шанхае в следущем году. Это объясняется просто - и дигидро-, и сам тестостерон метаболизируют очень интенсивно, прямых методов определения нет как нет, и через самое непродолжительное время все соотношения, определяемые по стероидному профилю, приходят в норму. Так что, если исключить опасность неожиданной проверки во время тренировок, можно было готовиться на таких препаратах к главным стартам до самой последней недели без особого риска.

Однако риск, то есть вероятность попасться, постоянно возрастает. Сначала, пока организм свеж и молод, а стероидный профиль в порядке, все обходится. Но сезон за сезоном применение анаболиков постепенно подавляет выработку природных стероидов, в том числе и концентрацию эпитестостерона (Е), входящего в знаменатель отношения Т/Е. К чему это ведет, можно показать с помощью простой арифметики: если после серии инъекций у «свежего» спортсмена через несколько дней соотношение концентраций будет в пределах 3-4 (концентрацию тестостерона Т=120-150 нг/мл делим на Е=30 нг/мл), то при снижении Е до 20 нг/мл результат деления будет 6 - 7 и выше. Это уже положительная проба. А что если Е ниже 10 нг/мл, что характерно для большинства «опытных» спортсменов? Считайте сами.

Список жертв тестостерона впечатляет не менее нандролонного. Бен Джонсон, без упоминания которого не обходится ни одна статья по допингу, получил пожизненную дисквалификацию в 1993 году, когда в олимпийской лаборатории Монреаля у него было определено Т/Е больше 9. А свое соотношение у него колебалось в районе трех.

Деннис Митчелл, США, чемпион мира и олимпийских игр в эстафете 4х100 м, экс-рекордсмен мира в беге на 100 м , - был пойман в апреле 1998 года при внезапной проверке на невероятной концентрации тестостерона и природных стероидов. Это, несомненно, является следствием употребления различных стероидных «добавок» типа дигидроэпиандростерона, андростердионов или андростендиолов. Тем не менее Митчелл дурачил всех да конца года аргументацией типа: «я много пью пива и люблю заниматься сексом, а это все поднимает уровень тестостерона». И американская федерации зимой 1999 года его оправдывает! Однако после пива и секса ему что-то уже не бежится - на отборочных соревнованиях в Сакраменто он выглядел бледно и в Сидней на Олимпиаду не отобрался...

Мери Деккер-Слени, выдающаяся американская бегунья на дистанциях от 800 до 10000 метров , которая еще в 1972 году в 14 лет выиграла матч гигантов СССР-США в беге не 800 метров , в 1983 году триумфально победила советских звезд в беге на 1500 и 3000 м на первом чемпионате мира в Хельсинки, упала в финале Лос-Анжелесской Олимпиады - всего и не перечислить - в 1996 году попалась во время отбора к Олимпиаде на тестостероне, Т/Е=9. Что тут было! За нее вступилась и представители фирмы-спонсора «Найки», и муж, и адвокаты, так что больше года шло разбирательство, привлекались разные врачи и эксперты. Но ведь за месяц до отбора Т/Е было 3! Такой скачок необъясним, точнее, объясним совершенно однозначно - это допинг. На тех же отборочных соревнованиях попалась на тестостероне и Сандра Фармер-Патрик, великая бегунья на 400 метров с барьерами. Дисквалифицировали в итоге обеих.

Следует упомянуть еще две европейские жертвы. Ута Пиппиг, Германия, выдающаяся бегунья на дистанциях от 5000 м до марафона, тоже попалась в Америке на тестостероне. Диана Модал, Великобритания, бегунья на 800 метров , долго судилась с ИААФ. Ее пробы была четко положительной, но во время контрольного анализа второй пробы «Б» отношение оказалось очень большим - 42:1! При разбирательстве оказалось, что в результате действия бактерий произошло разложение природных стероидов, и намерили непонятно что... Такое бывает, если проба хранится в тепле или на нее воздействовали солнечные лучи. За такие проколы директора антидопинговой лаборатории Лиссабона, где анализировались пробы А и Б, уволили.

Из отечественных жертв тестотерона отметим двоих. Это киевлянин Александр Багач, толкатель ядра, члена сборной СССР. На Кубке Европы в 1989 году наши мужчины заняли второе место и уже готовились к финалу Кубка мира. Тут обнаружилось, что у Багача положительная проба на тестостерон - и очки, добытые им в толкании ядра, снимаются. В итоге наша сборная попадает только на третье место - то есть мимо финала Кубка мира, куда выходили только две европейские команды. Вторая жертва - семиборка из Иркутска Ирина Белова. Зимой 1993 года она выиграла золото на Чемпионате мира в Торонто - и через три месяца вдруг в Федерацию легкой атлетики России приходит факс, что у нее найден тестостерон. Это был тот случай, когда концентрация эпитестостерона очень низкая - 4.5 нг/мл, и проблема заключалась именно в точном ее измерении. На беду Ирины все пробы из Торонто анализировались в лаборатории Монреаля, возглавляемой одной из ведущих специалистов в области антидопингового контроля профессором Кристиан Айотт. На повторном анализе было четко показано, что отношение Т/Е составляет 7. Это все, четыре года дисквалификации.

Вообще какой-то рок преследует наших семиборок. За три года до этого другая наша выдающаяся семиборка, Лариса Никитина, первой среди европейских спортсменок набравшая 7000 очков, была дисквалифицирована на два года за амфетамин, хотя за такие стимуляторы дают три месяца. Это случилось на Играх Доброй воли в Сиэтле в августе 1990 года. Пробы с тех Игр мы делали в Олимпийской лаборатории Лос-Анжелеса. Вдруг в одной пробе американский эксперт Майк Секера находит малюсенький амфетамин - и приходит нам показать, как у него хорошо работает прибор и как все чудесно видно. Естественно, эффект от такой дозы никакой. Но объяснение таким случаям есть. Часто бывает, что на крупнейших соревнованиях кто-либо из медицинской комиссии ИААФ, наблюдающий за отбором проб, для контроля всей процедуры принимает четвертушку таблетки какого-нибудь незамысловатого препарата, и через пару часов сам сдает пробу. И ждет потом результата анализа из лаборатории. Так мы и подумали - и дали положительный амфетамин. В итоге Никитину за этот амфетамин с необъяснимой жестокостью дисквалифицировали на два года, в то время как другая прима советской легкой атлетики за эфедрин в огромной концентрации, найденный во время этих же Игр, получила стандартные три месяца - и спокойно отдыхала до конца сезона. Третья и последняя положительная проба в Сиэттле - был тестостерон у итальянского гребца. Так что вернемся к тестостерону.

Как видно из примеров, тестостерон работает от спринта до марафона, в барьерах и в ядре. Однако долговременное его употребление несколькими поколениями атлетов-мужчин выявило проблему эстрогенов, женских гормонов с ароматических кольцом. В норме у мужчин концентрация мужских гормонов значительно превышает концентрацию эстрогенов, подавляя их действие. Но эстрогены, во-первых, вырабатываются естественным путем, в том числе и у мужчин, а во-вторых, образуются при метаболизме (ароматизации) тестостерона. Таким образом синтетический тестостерон при продолжительном применении не только подавляет выработку своего тестостерона, но и вносит вклад в рост концентрации эстрогенов. После прекращения его приема эстрогены, как метаболиты, так и свои, - оказываются в большинстве и на просторе, и начинается отложение жирового слоя по женскому типу, появляется грудь! У бодибилдеров и тяжелоатлетов, где дозы запредельные, это проблема из проблем.

Но и здесь уже накоплен большой опыт борьбы. Во-первых, это антиэстрогены типа тамоксифена (нолвадекс), во-вторых, новая серия препаратов, блокирующие рецепторы эстрогенов. Это с одной стороны. А с другой - необходимо стимулировать выработку своего тестостерона. Для этого делают инъекции хорионического гонадотропина, однако эти инъекции «ловятся» - и рассматриваются как косвенное свидетельство запрещенных манипуляций. Сейчас много пишут о всяких снадобьях типа Tribulis terrestris - якобы в течение нескольких дней на 70% увеличивается выработка своего тестостерона. Независимые исследования это не подтвердили. Все равно фармацевтические фирмы в погоне за прибылью предлагают новые чудодейственные препараты - и наверняка скоро появятся действительно эффективные.

Последнее, о чем следует сказать - это судебные разбирательства, связанные с положительными пробами на тестостерон. Многие «стероидные добавки» или «прогормоны», содержащие андростандиолы и андростандионы, превращающиеся в организме в тестостерон, приводят к положительному отношению Т/Е или просто доводят концентрацию стероидов до уровня, далеко превосходящего пределы естественных вариаций. Лаборатория рапортует - найден тестострон или его высокая концентрация, как в случае Митчелла, упомянутом выше. Но спортсмен ведь тестостерон не применял! А эти добавки продаются без рецепта, как витамины или белковые препараты. Разбирательства так всех утомили, что некоторые американские ведущие федерации (НБА и американский футбол) решили не рассматривать тестостерон как допинг вообще.

Точно такая же ситуация складывается и с нандролоном (19-нортестостероном) и его «прогормонами», 19-норандростандиолами и андростандионами. Спортсмен обвиняется в применении нандролона, - однако он его действительно не употреблял. Это неявно сказалось на последних решениях по амнистированию Дитера Баумана и Мерлин Отти, несмотря на очевидно положительные пробы в обоих случаях. Как только в феврале национальная федерация решила, что Отти невиновна - она тут же бежит на соревнованиях и ждет, что решит арбитражная комиссия ИААФ. Эта комиссия пустилась в арифметические расчеты и показала, что у Отти концентрация метаболитов нандролона была невысокой, недалеко от допустимого предела в 5 нг/мл, а вот плотность мочи - высокой. И сделала вывод, что если пересчитать на более низкую плотность (простыми словами, если бы она еще пару литров жидкости выпила перед сдачей пробы), и учесть межлабораторный разброс результатов при количественным определении концентрации на уровне нг (это одна миллиардная доля грамма) на миллилитр, то проба вполне могла быть отрицательной... Так и порешили.

По этому пути сейчас идет Дитер Бауман. Его национальная федерация пожалела за то, что он представил якобы подкинутый ему в дом тюбик с зубной пастой, напичканный нандролоном. Этот тюбик красного цвета много раз показали по Евроспорту, чтобы предостеречь весь остальной мир, по-видимому. Как и Отти, после амнистии от своей федерации, Бауман тут же бежит на соревнованиях. И ждет решения ИААФ. Но его 10-кратное превышение допустимой границы концентрации так просто пересчитать не удастся, придется выдавливать аргументы из тюбика.

Что тут можно сказать? Конечно, если бы был жив профессор Манфред Донике (1933-1995), то на такую вольную трактовку результатов анализа вообще бы никто не решился, да и история с зубной пастой имела бы другой финал. Времена меняются.

И вот последняя новость - попадается Сандерлей Паррила, бразильская звезда спринта, серебряный призер Севильи в беге на 400 метров . Из монреальской лаборатории приходит результат - 19-норандростерон, основной метаболит всех 19-норстероидов, включая нандролон. Паррила в интервью американскому телевидению: «Я рыдал, я выплакал все слезы. Я не могу понять, как такое со мной случилось. Я хочу доказать мою невиновность и участвовать в Олимпиаде». Эта патетика уже нам знакома. Посмотрим, как будет реагировать бразильская федерация.

Вот-вот начнется Олимпиада в Сиднее. Новый метод определения тестостерона, так называемый изотопный, будет применен в Олимпийской лаборатории. Он основан на том, что соотношение изотопов углерода у синтетического тестостерона отличается от такового соотношения у природного. Однако это тоже косвенный, непрямой, метод, требующий больших затрат на подготовку образца и проведение самого анализа... Увы, самым «прямым» методом ловли тестостерона пока остается внезапный допинг-контроль - на сборах, в аэропорту или ресторане. В Сиднее прямо обещали, что более половины проб будет взято вне соревнований, до начала Олимпиады. Помимо самого Олимпийского комитета, пробы будет отбирать еще и так называемая Всемирная антидопинговая ассоциация (WADA), недавно основанная независимая организация, объявившая себя решительным борцом против допинга в спорте. Оптимизм, характерный для непрофессионалов.

Профессионалы рассматривают предстоящие игры в Сиднее как очередной раунд битвы между атлетами и антидопинговым контролем, во что превратились Олимпийские игры современности. Контроль побеждал в Сеуле и мог победить еще в Лос-Анжелесе, если бы не та кража документации из отеля. Но два последних раунда - Барселона и Атланта - остались за атлетами. Положительных результатов допинг-контроля было очень мало. Посмотрим, что будет в Сиднее.